Доказывание по гражданскому и арбитражному делу является «сердцевиной» всей процессуальной деятельности адвоката-представителя. В свое время известный русский ученый Е.В. Васьковский отмечал: «Суд не вправе верить сторонам на слово. Он не может удовлетворить исковое требование на том только основании, что считает истца честным человеком, не способным предъявить неправовое требование, и точно также не может отказать в иске, руководствуясь тем, что возражения ответчика заслуживают внимания, в виду его нравственных качеств, полного доверия. Суд принимает в соображение заявления и утверждения сторон лишь в той мере, в какой установлена их истинность. Доказывание в процессуальном смысле представляет собой установление истинности утверждений сторон перед компетентным судом в предписанной законом форме».
В юридической литературе доказывание изучается со многих позиций в зависимости от тех задач, которые ставит перед собой автор. Нам представляется, что для достижения целей настоящего исследования судебное доказывание необходимо рассматривать в следующих ракурсах.

Во-первых, доказывание в данном случае следует понимать как комплексное явление. В правовой науке исследовались различные стороны доказывания. Так, в частности, установлена философская сущность доказывания как вида познания1. Также указывается на логическую структуру процесса доказывания2. Подчеркиваются и другие его аспекты - информационный3, психологический4 и другие. Вместе с тем, обращает на себя внимание то, что в большинстве работ процессуалистов объектом исследования избирается какой-либо один из перечисленных компонентов доказывания. Например, работа Р.С. Белкина посвящена процессуальной системе доказывания5. Г.М. Резник обращается к философской сущности института доказывания6. При исследовании нашей проблемы подобная односторонняя трактовка оказалась бы малопродуктивной. Дело в том, что каждая из сторон доказывания настолько связана с остальными, что их разделение становится искусственным. В доказательственной деятельности адвоката вообще трудно выделить какое-то одно направление как преобладающее. Например, анализ доказывания, осуществляемого адвокатом в процессуальном смысле невозможен без учета особенностей логической структуры этого доказывания. То есть, одно и то же действие адвоката по доказыванию является одновременно и процессуальным, и логическим, и психологическим и т.д., то есть многосторонней. Подобная ситуация имеет место и в дока-

зательственной деятельности и у других субъектов, но именно у адвоката она наиболее очевидна.
Необходимо также учитывать, что доказывание - это деятельность, то есть процесс1, включающий в себя ряд последовательных действий, каждому из которых присуща собственная характеристика и форма, закрепленная в ГПК и АПК. Как и любая иная деятельность, доказывание имеет определенные цели и развивается на протяжении всего судебного разбирательства по гражданским и арбитражным делам. Таким образом, доказательственная деятельность субъектов доказывания, к которым относится и адвокат, подлежит изучению в ее развитии.
В юридической литературе проблемы доказывания принято рассматривать общетеоретически, безотносительно к отдельным лицам, участвующим в деле. По нашему мнению такой подход является неполным и недостаточно конкретным. В связи с тем, что доказывание в процессе производят разные субъекты, оно требует исследования применительно к специфике каждого из них. Другими словами, исходя из необходимости учитывать особенности в доказательственной работе различных субъектов, представляется в данном случае вести речь только об одном участнике доказывания, а именно об адвокате как субъекте гражданского и арбитражного процессуального доказывания.
По нашему мнению, прежде всего следует обосновать, что адвокат - самостоятельный субъект доказывания в гражданском и арбитражном процессе. В пользу этого утверждения можно привести ряд аргументов. Несмотря на то, что адвокат-представитель и не упоминается в ст.29 ГПК РСФСР, ст.32 АПК РФ в числе лиц, участвующих в деле, вместе с тем, действуя по доверенности от имени своего доверителя, на него также распространяются права и обязанности лиц, участвующих в деле, согласно ст.ЗО ГПК РСФСР, 33 АПК РФ. Это - иметь право знакомится с материалами дела, представлять доказательства и т.д., то есть активно участвовать в доказывании наравне с другими участниками процесса. Однако необходимость участвовать в доказывании для адвоката определяется смыслом и содержанием всей работы по гражданскому и арбитражному делу, нормативной основой которой служат Положение об адвокатуре РСФСР1, а также ГПК РСФСР, АПК РФ.
Согласно ст. 16 Положения об адвокатуре РСФСР на адвоката возлагается обязанность использовать все предусмотренные законом средства и способы защиты субъективных прав и законных интересов граждан и организаций, обратившихся к нему за юридической помощью. К сожалению, не всегда принцип законности в деятельности адвоката соблюдается в должной мере. В связи с этим, необходимо привести характерный пример.
Так, выступая в 1997 году на научно-практической конференции «Честь и доброе имя: Конфликт журналистики и юриспруденции» адвокат О. делился своими «маленькими хитростями» относительно того, как он «иногда готовит ловушки судебным органам, не полагаясь на их объективность и непредвзятость, не питая иллюзий относительно добросовестности судейского корпуса». Речь в данном случае идет о том, что представляя в суде интересы ответчика -редакцию газеты «Мегаполис-Экспресс» и зная о том, что в действительности редакция не является юридическим лицом, а является издательством, адвокат не поставил об этом суд в известность, представил в суд доверенность от имени редакции. Как далее рассказал адвокат О., «кргда были предъявлены многомиллионные иски, я тут же велел главному редактору... выписать мне доверенность от имени редакции», при этом зная о том, что регистрационное удостоверение редакции было зарегистрировано не в регистрационной палате, а в... министерстве печати. После рассмотрения дела в суде, когда дело было проиграно, адвокат О. «велел быстренько зарегистрировать в качестве юридического лица редакцию «Мегаполис-Экспресс», чтобы истцы с исполнительными листами «выстроились в очередь» и «до скончания века получали бы свои деньги»1. В данном случае адвокат не выполнил своего профессионального долга, ввел не только суд в заблуждение, но и тех граждан, чьи права были нарушены. Подобные случаи в адвокатской практике свидетельствуют о грубом нарушении адвокатской этики, дискредитируют адвокатуру.
Требование закона о доказывании сторонами обоснованности иска (возражений) обязывает адвоката не только дать предварительную оценку материалам, находящимся в распоряжении доверителя, указать на возможность использования тех или иных фактических данных, но и оказать практическую помощь в их получении. Вполне очевидно, что выполнение этих обязанностей невозможно без активного участия в доказывании. Так, статья 15 Положения об адвокатуре РСФСР (ст.24 проекта Федерального Закона «Об адвокатуре в Российской Федерации» ) предоставляет адвокату наряду с другими полномочиями право запрашивать через юридическую консультацию справки, характеристики и иные документы, необходимые в связи с оказанием юридической помощи из различных государственных и общественных организаций, а это - одно из действий в рамках доказывания. Речь может идти не только о письменных документах, но и о любых других носителях информации (магнитных, видеозаписях, дискетах и пр.). Можно привести и другие примеры доказательственных действий адвоката.
Полученные по запросу адвоката материалы приобщаются к исковому материалу или к материалам дела в процессе его рассмотрения. Передача доверителю материалов, полученных по запросу адвоката, недопустима.
Так, адвокат П. обоснованно был привлечен Президиумом Московской областной коллегии адвокатов к дисциплинарной ответственности за передачу документа, отрицательно характеризующую противную сторону, доверителю, который приобщил его не к материалам дела, а к своей жалобе, направленной по месту работы истца.
Все сказанное дает все основания для определенного вывода 0 том, что адвокат в гражданском и арбитражном процессе является самостоятельным субъектом доказывания. Вместе с тем, среди ученых-процессуалистов нет единого мнения по этому поводу. Существует два типа возражений против сделанного нами вывода.
Так, А.Ф. Козлов считает, что адвокат (как и другие представители в гражданском и арбитражном процессе) не является субъектом ни прав, ни обязанностей по доказыванию, равно как и любых других самостоятельных правомочий, поскольку выполняет поручение. А.Ф. Козлов исходит из того, что адвокат не является лицом, участвующим в деле. Нами уже отмечалось, что такая постановка вопроса является неправомерной.
На наш взгляд, ученые, разделяющие такую точку зрения, чрезмерно абсолютизируют правовые последствия зависимости поведения адвоката от позиции своего клиента. Безусловно, что адвокат - это поверенный и он обязан выполнять поручение своего доверителя. Однако, если обстоятельно проанализировать действующее законодательство и практику судебного представительства, то можно констатировать наличие определенной самостоятельности в действиях представителей, которые лишь в конечном счете связаны принятым поручением. В связи с этим, на наш взгляд, нет достаточных оснований утверждать, что представитель не наделен в гражданском и арбитражном процессе собственными правами.
В.Н. Ивакин приводит другие доводы против того, чтобы рассматривать адвоката как субъекта прав и обязанностей по доказыванию. Он полагает, что речь может идти лишь о полномочиях, но не о субъективных правах и обязанностях. По нашему мнению, подобная замена терминов является неконструктивной. Мы поддерживаем точку зрения В.М.Шерстюка, который считает, что подобная позиция противоречит закону (ст.46 ГПК РСФСР, ст.50 АПК РФ), где говорится о праве представителя совершать от имени представляемого всех процессуальных действий, кроме передачи дела в товарищеский суд или третейский суд, полного или частичного отказа от исковых требований, признания иска, изменения предмета иска, заключения мирового соглашения, передачи полномочий другому лицу (передоверие), обжалования судебного акта (решения) арбитражного суда и суда общей юрисдикции, предъявления исполнительного листа ко взысканию, получения присужденного имущества или денег. Нельзя также забывать, что все формы поведения в.праве делятся на права, обязанности и свободы, что фактически снимает необходимость в дальнейшей дискуссии по данному вопросу. Кроме того, в связи с возникающими сомнениями по поводу полномочий адвоката необходимо также добавить, что адвокат, на наш взгляд, является не просто субъектом доказывания, но и носителем процессуальной обязанности доказывания. Данный вывод основан на содержании ст.50 ГПК РСФСР, ст.53 АПК РФ (ст.58 проекта ГПК РФ), которая возлагает на стороны обязанность доказывания тех обстоятельств, на которые они ссылаются как на основания своих требований и возражений, что, в свою очередь, создает аналогичную обязанность у представителей.
Принципиальное различие, существующее между положением адвоката в гражданском и арбитражном процессе и положением его в процессе уголовном, заключается в том, что адвокат в первом случае осуществляет представительство стороны или третьего лица, а во втором - оказывает юридическую помощь своему клиенту.
Участвуя в доказывании, например, по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации, адвокат должен иметь ввиду, что распределение бремени доказывания по делам данной категории отличается от процесса доказывания по другим категориям дел в гражданском и арбитражном судопроизводстве. То есть, общее правило, установленное в ст.50 ГПК РСФСР, ст.53 АПК РФ (ст.58 проекта ГПК РФ), в соответствии с которым каждая должна доказать те обстоятельства, на которые они ссылается как на основание своих требований и возражений, при рассмотрении дел данной категории, существенно изменяется в результате введения в закон (ст. 152 ГК РФ) доказательственных презумпций (юридических предположений). Напомним, что презумпция - такой логический прием (неполная индукция), при котором из установленных фактов делается предположение о существовании или несуществовании другого обстоятельства.
В данном рассматриваемом нами случае в гражданском или
арбитражном процессе реализуется презумпция
добропорядочности, доброго имени гражданина или положительной репутации организации. То есть, каждый человек (организация) предполагается добропорядочным до тех пор, пока в установленном законом порядке не будут доказаны факты, негативно его характеризующие. По нашему мнению, назначение указанной презумпции заключается в освобождении одной из сторон от обязанности доказывания презюмируемого факта и предоставлении другой стороне возможности его опровержения. В рассматриваемом случае законодатель исходит из того, и мы с ним согласны, что опубликованные порочащие сведения считаются не соответствующими действительности, пока не доказано обратное. Презумпции освобождают от доказывания определенных фактов только одну из сторон и лишь перераспределяют бремя доказывания фактов, но не выводят их из предмета доказывания. Истец только может, но не обязан, опровергать порочащие его сведения.
Так, истец Д. обратился в Пресненский межмуниципальный суд г.Москвы с иском к редакции газеты «Русская мысль» и автору статьи С. о защите чести, достоинства и деловой репутации, взыскании компенсации морального вреда в сумме 300 тыс.руб. в связи с опубликованием статьи «Дворкин против Кириенко», в которой содержались сведения, порочащие его честь, достоинство и деловую репутацию: «Скандал вокруг предполагаемого членства исполняющего обязанности Председателя Правительства России С. Кириенко в секте сайентологов спровоцирован А. Двор-киным», «Дворкин отрабатывает долг за поддержку собственной антикультистской деятельности». Поскольку ответчики не смогли доказать соответствие сведений действительности и отсутствие порочности этих сведений, суд удовлетворил требования Д., обязав редакцию опровергнуть указанные сведения и уплатить моральный вред в сумме 1 тыс. руб., а автору статьи - 100 рублей. Например, по делам о восстановлении на работе по инициативе администрации, бремя доказывания наличия законного основания для увольнения и соблюдения установленного порядка увольнения лежит на ответчике (п. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 апреля 1988 г. № 2 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству» в редакции постановления Пленума от 25 октября 1966 г. № 10) и т.д.
О юридических предположениях в российском праве адвокату, участвующему в доказывании в гражданском или арбитражном процессе, всегда необходимо помнить. Они имеют двоякое значение: 1) как способ установления обстоятельств гражданских прав; 2) как способ уточнения распределения обязанностей по доказыванию. В первом случае, суд исходит из высокой степени вероятности соответствия презюмируемого факта действительности. Согласно ст. 152 ГК РФ, например, наличие порочащих и не соответствующих действительности сведений в адрес гражданина или организации только предполагается, если не доказано иное. Во-вторых, обязанность доказывания, в виде ис-ключения, законодателем возложена на ответчика, что на наш взгляд, является правильным. Если речь идет о средствах массовой информации, то ст.43 Закона «О средствах массовой информации» прямо обязывает редакцию, автора доказать, что распространенные ими сведения соответствуют действительности, либо не могут порочить честь, достоинство и деловую репутацию истца. В подобном распределении бремени доказывания дел о защите чести, достоинства и деловой репутации и заключается их особенность.
Имеются и противники данной точки зрения1, считающие, что ст.7 ГК РСФСР устанавливает не презумпцию, а лишь целесообразное правило распределения обязанности доказывания, в основу которого положены процессуальные соображения максимальной активизации деятельности сторон по доказыванию, предполагая, что каждый должен воздержаться от правонарушений, а в случаях спора позаботиться о доказательствах. С указанным ошибочным мнением нельзя согласиться, поскольку оно высказывалось в советский период развития государства, когда к средствам массовой информации предъявлялись повышенные требования правдивого освещения событий, глубокой фактической проверке материалов, объективной оценки действий граждан и организаций. Сейчас, в период «гласности и плюрализма мнений», такого подхода к сожалению нет и поэтому законодатель был прав, устанавливая в ст. 152 ГК РФ правило, в котором презюмируется добропорядочность гражданина и положительная репутация организации.
Кроме того, распределение обязанности по доказыванию помогает суду с высокой степенью вероятности устанавливать соответствие презюмируемых фактов действительности. Отступление без достаточных оснований от закрепленных в за-коне презумпций, как правило, ведет к судебным ошибкам и грубому нарушению прав лиц, участвующих в деле1. Несмотря на то, что истец согласно закона вообще освобожден от обязанности доказывания отрицательного факта, это, однако, не исключает для него (и разумеется, представителя) представить суду доказательства того, что порочащие сведения не соответствуют действительности. Но в любом случае, суд не вправе возлагать на истца обязанность представления доказательств по факту, с подтверждением которого закон связывает ответственность другой стороны. В данном случае налицо тот факт, когда порядок распределения обязанности доказывания, указанный в материальном законе не совпадает с общим процессуальным правилом.
Правильное использование закрепленной в ст. 152 ГК презумпции позволяет суду не только установить обстоятельства на основе достаточно высокой степени вероятности, не только обойтись без доказывания фактов, положительное установление которых явилось бы затруднительным, а то и невозможным, но и защитить права и законные интересы лиц, участвующих в деле, в результате вынесения законного и обоснованного решения. При этом адвокат должен помнить правило о том, что кроме презюмируемых фактов, которые не требуется доказывать, существуют факты общеизвестные и преюдициальные, факты, признанные другой стороной, на которых также распространяется режим отсутствия необходимости доказывания в процессе. Адвокат должен отбирать доказательства не по их количеству, а по их качеству.
Подобные споры о том, является ли адвокат субъектом доказывания, ведутся в юридической литературе и по проблемам уголовной защиты. В гражданском и арбитражном процессе обязанность доказывания, лежащая на представителе, представляется тем более закономерной. Во исполнение этой юридической обязанности представитель вправе совершать различные действия, входящие в содержание доказывания. Именно такой подход к доказыванию, осуществляемому адвокатом в гражданском и арбитражном судопроизводстве, дает ключ к анализу полномочий адвоката по доказыванию.
Так, раскрывая содержание полномочий адвоката, представляется уместным вернуться к вопросам о правовой природе представительства и процессуальном статусе представителей в гражданском и арбитражном судопроизводстве. В юридической литературе исследованию соотношения сущности представительства и вопросов доказывания уделяется недостаточно внимания. Вместе с тем такое соотнесение крайне необходимо. Это необходимо для того, чтобы понять, каковы основания возникновения полномочий адвоката по доказыванию и их пределы, а также установить обстоятельства, влекущие прекращение доказывания. В результате появится возможность перейти к изучению конкретных особенностей осуществляемого адвокатом доказывания по гражданскому и арбитражному делу. Таким образом, мы исходим из предпосылки, что полномочия адвоката по доказыванию находятся в тесной связи и с гражданско-правовой природой представительства, и с процессуальным статусом адвоката в гражданском и арбитражном судопроизводстве и более того, в значительной степе-ни определяются двумя этими факторами. Рассмотрим данные связи более подробно.
В стадии возбуждения гражданского или арбитражного дела адвокат-представитель содействует представляемому в реализации права на обращение за судебной защитой. Как правильно отмечает Г.А. Жилин: «Для достижения этой процессуальной цели он совершает все необходимые процессуальные действия, если право на их совершение ему предоставлено законом или договором, выраженным в доверенности». Следовательно, возможность адвоката-представителя совершать подобные действия вытекает из содержания его конкретной гражданской и арбитражной процессуальной правоспособности.
Для адвоката основанием для участия в доказывании является наличие договора с клиентом. Заинтересованность адвоката в исходе дела носит лишь процессуальный характер и он осуществляет это доказывание для оказания правовой помощи своему доверителю. В связи с этим возникает вопрос - что считать моментом начала доказывания? По нашему мнению моментом начала доказывания следует считать заполнение регистрационной карточки на ведение адвокатом гражданского или арбитражного дела, то есть заключения соглашения между юридической консультацией и клиентом о выделении адвоката для ведения дела, зафиксированное в регистрационной карточке и оформленное ордером (ст. 18 Положения об адвокатуре РСФСР). При этом необходимо отметить, что ордер, выдаваемый адвокату юридической консультацией коллегии адвокатов, не может заменить доверенности, выданной доверителем. В связи с этим, необходимо обратить внимание на следующее обстоятельство. На стадии исполнения решений судов общей юрисдикции и арбитражных судов многое зависит от судебного представителя. Ведь доверителя интересует конечная цель судебного разбирательства, а не только признание его прав судом.
Так, Кировским районным судом г.Ярославля было рассмотрено дело по иску В. к редакции газеты «Золотое кольцо» о защите чести, достоинства и деловой репутации и компенсации морального вреда в сумме 40 тыс. руб., по которому представительство осуществлял адвокат А. Дело было своевременно рассмотрено и сдано в архив. Исполнительный лист без просьбы истца и его представителя в силу диспозитивности судом не выдавался. Спустя несколько месяцев доверитель обратился к судье с просьбой сообщить результат рассмотрения его дела и осведомился, почему в газете не опубликовано опровержение и ему не поступают присужденные в счет компенсации морального вреда денежные средства. При этом он возмутился бездействием и необязательностью своего адвоката-представителя по исполнению решения суда. Вместе с тем, отсутствие соответствующего договора об обязанностях адвоката-представителя лишало его возможности предъявить претензии представителю в официальном порядке. По нашему мнению, исправление этого недостатка может быть достигнуто одним из следующих путей :

1) отказом от ордерной формы оформления полномочий адвоката и замены его доверенностью (или договором), либо сохранением ордерной формы представительства, но изменением его структуры, предусматривающей конкретный перечень в ордере полномочий адвоката в судебном и исполнительном производстве;

2) одновременным оформлением ордера и доверенностью (или договором) на конкретные полномочия адвоката при рассмотрении дела и исполнении судебных решений .В ст.47 ГПК РСФСР говорится о круге обстоятельств, исключающих его участие в гражданском судопроизводстве, которая определяет, что представителями в суде не могут быть адвокаты, принявшие поручение об оказании юридической помощи с нарушением правил, установленных ст. 16 Положения об адвокатуре РСФСР, а именно:

1) если он по данному делу оказывает или ранее оказывал юридическую помощь лицам, интересы которых противоречат интересам лица, обратившегося с просьбой о ведении дела;

2) если участвовал в качестве судьи, прокурора, следователя, лица, производившего дознание, эксперта, специалиста, переводчика, свидетеля или понятого;

3) если в расследовании или рассмотрении дела принимает участие должностное лицо, с которым адвокат состоит в родственных отношениях;

4) адвокаты, допущенные судом, рассматривающим дело, к представительству по данному делу, но исключенные из коллегии адвокатов (кроме случаев, когда они выступают как представители предприятий, учреждений, организаций, в которых работают по трудовому договору, а также являются законными представителями). Аналогичное правило, исключающее участие адвоката в уголовном судопроизводстве, также закреплено в ст.67-1 УПК РСФСР.
Данное требование, предъявляемое к адвокату, необходимо сохранить в той же редакции и в ст. 51 проекта ГПК РФ, в котором, на наш взгляд, оно необоснованно исключено, а также внести дополнение в ст.51 АПК РФ следующего содержания: «представителями в суде не могут быть адвокаты, принявшие поручения об оказании юридических помощи с нарушением правил, установленных законодательством Российской Федерации об адвокатуре».
Мы согласны с Г.А. Воскресенским, что до юридического оформления поручения все действия рассматрива-ются как часть консультативной работы. Вместе с тем, часто бывает, что определенные действия по доказыванию адвокат предпринимает и до официального заключения соглашения. К ним относятся, например, сбор необходимых материалов, беседа с будущим доверителем, составление запросов в различные организации через юридическую консультацию и т.д. Указанное несоответствие по нашему мнению, вызывает возражения. По нашему мнению, перед тем, как решать вопрос о возможности заключения договора поручения с клиентом, адвокат прежде всего должен проверять наличие у обратившегося к нему гражданина или организации бесспорных оснований для обращения в суд с иском или заявлением в порядке особого производства. Только убедившись, что имеются все основания для обращения в суд, адвокат, по нашему мнению, вправе приступать к заключению соглашения. В противном случае заключение соглашения налагает на адвоката обязанность участвовать в дальнейших стадиях гражданского или арбитражного дела и не освобождает адвоката от необходимости следовать требованиям закона и профессиональной этики при осуществлении данного поручения. Осторожность при решении вопроса о заключении договора поручения бесспорно уменьшит риск необходимости выходить из уже начатого процесса, что часто бывает неприятно осуществлять для адвоката и с юридической, и с моральной точек зрения.